Если Вы стали свидетелем аварии, пожара, необычного погодного явления, провала дороги или прорыва теплотрассы, сообщите об этом в ленте народных новостей. Загружайте фотографии через специальную форму.
Рекламный баннер 990x90px ban1
В ГОД СЕМЬИ У СУПРУГОВ ПАИМЦЕВЫХ - ДВА ПАМЯТНЫХ СОБЫТИЯ.
В ГОД СЕМЬИ У СУПРУГОВ ПАИМЦЕВЫХ - ДВА ПАМЯТНЫХ СОБЫТИЯ.
Очерк автора о них (сокращённая версия) опубликована в "Муромском крае" 27 марта (стр.7 и 15). 1 апреля у Марии Ивановны - день рождения!
ПОЭТ-САМОРОДОК ИЗ ЧААДАЕВО ЖИВЁТ В БОРИСОВЕ. СО СВОЕЙ МУЗОЙ
Я – сын берёз, лугов, полей, равнин.
И нет дороже Родины на свете.
Душою я – поэт и гражданин!
И улыбаюсь я, когда смеются дети…
21 февраля 2024 года вместе с председателем Совета ветеранов Муромского района В.И. Осипенко мы побывали в гостях у супругов Паимцевых в селе Борисово. У людей, в районе и городе очень известных и талантливых, открытых и доброжелательных. За тем и приехали, чтобы снова услышать живой рассказ о главных эпизодах из истории этой уникальной семьи. В ней, по их словам, числится на сегодня 31 человек(!). На всех хватает ласки, тепла и заботы в этом доме, в котором они живут с 1968 года. А ещё и оставшиеся без хозяев соседние собачки к доброму дому прибились.
Всё здесь дышит национальным русским духом с его гостеприимными традициями - от русской печки и нескольких старинных диванов и кроватей на кухне и в комнатах до многочисленных фотографий нескольких поколений на стенах. А из дома – потрясающий вид на красивую природу. Радует глаз созерцание зимнего пейзажа с большим обзором белоснежья. И заливные луга за окном, и ветки рябины, на которые прилетает множество птичек разных мастей. И, наверное, в любое время года здесь - необыкновенная красота, которая вдохновляла поэта-самородка Н.П. Паимцева посвятить немало своих стихов родной природе, теме любви и вечных истин.
Символично, что в 2024 году, объявленным Президентом РФ, кстати, годом Семьи, в доме супругов Паимцевых, где часто их навещают дети, внуки и правнуки, они будут в центре внимания ещё по одному важному поводу - в связи с 95-летием Муромского района.
А хозяин дома носит особое звание - «Почётный гражданин Муромского района» с 2016 года. И есть за что. Его книги пронизаны любовью к стране и народу. И пропитаны болью, если рушатся вековые устои Руси. А названия какие: звучные, знаковые, самобытные. «Сказание о граде Муроме», «Унженский крест», «Сретенский крест», «Поэма о Муромских святых Петре и Февронии», «Сказание о святом князе Константине – крестителе града Мурома и Муромского края». Несколько дополненных изданий книги «Сын России». Его книги есть в библиотеках, стихи читают на поэтических встречах. Они - о вечном и повседневном, они - о православной России. Их строки глубоки и просты одновременно. Актуальная тематика и в наши дни.
О семье Паимцевых и ранее немало писали. Они – желанные гости и в районном литературном объединении. О Николае Павловиче в архиве администрации Муромского района – большое досье. Со сканами Почетных грамот, трудовой книжки. Со временем это станет музейным достоянием. Много медалей. Их вручали и за личный подвиг, и за крепость семейных уз, и за материнский. Но из своих личных Николай Павлович особо отметил медаль Русской православной церкви преподобного Сергия Радонежского 2-й степени. Примечательно, что медаль вручил Митрополит всея Руси Алексий II, когда приезжал в Муром благословить возрождение Спасо-Преображенского мужского монастыря. Его памяти тоже посвящены строки местного стихотворца. Поэтика его во многом - о святынях родного края, о природе, о людях. Он – патриот истинный и искренний.
Биография супругов столь насыщена разными событиями, что и пером не описать. Но я попробую напомнить о некоторых важных моментах их жизни.
- Расскажите, пожалуйста, Николай Павлович, где вы родились?
- Родился я в селе Чаадаево 10 апреля 1940 года. Матушка говорила, что часа в три ночи, под самое утро, - вспоминает глава семьи. - И был я у родителей уже шестым, последним ребёнком в семье.
Отец мой Павел Николаевич Паимцев был красноармейцем-добровольцем. Мужик крепкий. Кстати, мой младший сын Александр похож на него, тоже высокий, худощавый и сильный. Три моих сына выбрали военную профессию. Первых двух, Павла и Ивана, мы назвали в честь дедов с обеих сторон. Отец в первую Гражданскую войну воевал на Украине против батьки Махно и переболел сыпным и брюшным тифом, но выжил.
- А как ваши родители познакомились?
- С матерью моей Королёвой Анастасией Андреевной он познакомился на фабрике им. Войкова. Он был «погонялой» – так называли тогда помощника мастера, то есть того, кто непосредственно контролировал работу ткачих, следил за трудовой дисциплиной. Они с матерью венчались в Чаадаевском Храме Рождества Пресвятой Богородицы в 1918 году, который закрыли в год моего рождения в 40-м. (Храм в Чаадаеве в настоящее время снова действующий – ред.). Интересная у них была судьба.
Когда в Чаадаеве в 26-м году шло раскулачивание, ему сказали: «Ты заслуженный человек, занимай любой дом!». У самого-то домик был маленьким, тесным. А отец ответил: «Я лучше землянку вырою – и буду в ней жить. А чужого мне не надо!».
В Великую Отечественную он пошёл добровольцем на фронт. В одном из боёв был сильно ранен. Трое суток лежал на поле боя с убитыми. Когда стали собирать трупы воинов, услышали стон моего отца. Его подобрали и отправили в госпиталь. После выписки вернулся в родные края и стал заведующим фермой, был председателем избирательной комиссии. Его уважали. Людей он жалел. Был очень совестливым.
- Николай Павлович, а в кого у вас тяга к поэзии?
- Первый стих я написал в 12 лет. А любовь к поэзии мне привил директор Чаадаевской школы, учитель по русскому языку и литературе – Иосиф Павлович Плащинский.
Библиографическая справка. Язэп Пуща – это известный белорусский поэт, критик, переводчик. Один из организаторов литературных объединений «Маладняк» и «Узвышша». Одна из крупнейших фигур литературного движения в Белорусской ССР довоенной поры. В 1937-1958 годах работал учителем и директором школ Горьковской и Владимирской областей.
Н.П. Паимцев продолжает рассказ: - Я после восьми классов поступил в ремесленное училище №10 при заводе им. Дзержинского. Окончил его в 1959 году и добровольцем поехал для участия в работах по ликвидации последствий аварии в ПО «Маяк» в городе Челябинск-40 на сверхсекретный объект (ныне - г. Озёрск).
Вместе со мной поехали еще несколько выпускников этого ремесленного училища: Владимир Зыбин, Геннадий Круглов, Владимир Крутяков, Валентин Коротков, Олег Сизов, Валентин Захаров, Борис Борисов, Геннадий Рыков, Владимир Иванов и другие.
Все мы – дети войны. Многие из нас росли без отцов. Пережили и холод, и голод. Путёвку в жизнь нам, «маяковцам», дало ремесленное училище. Там мы получили не только нужную профессию, но и воспитание. Мастера этого училища были участниками Великой Отечественной войны. Свой богатый жизненный опыт, доброту и любовь они вселяли в наши молодые души, воспитывая в нас целеустремлённость, волю к победе и любовь к Родине. Это были Орехов Сергей Семёнович и Маслаков Владимир Иванович. Они любили нас, как своих детей. И мы всю жизнь вспоминаем их добрым словом.
- Трудно поверить, как же в итоге фантастически круто и счастливо сложилась ваша судьба! Вы ещё и в армии не успели послужить, а уже в 1959-60гг стали участником ликвидации последствий аварии 1957 года на производственном объединении «Маяк».
Николай Павлович: - Там произошёл сброс радиоактивных отходов. Я возглавил молодёжную бригаду ликвидаторов на производственном объединении «Маяк». Вспоминаю первый день работы – 29 марта 1959 года. В семь часов утра мы выехали на автобусе и к восьми уже прибыли к месту работы. По спецпропускам прошли через проходную завода. В санпропускнике надели белую одежду. Даже рот был закрыт белым лепестком. Здесь же дали нам специальные кассеты и дозиметрические карандаши. В каждый цех выдавался отдельный пропуск, настолько все было засекречено. Вместе с нами находился дозиметрист, который, замерив уровень радиации, сказал, что на выполнение работы дается всего 18 секунд. Мы должны были взять тяжелую свинцовую плиту и бегом бежать с ней к месту, где была высокая радиация, уложить эту плиту. Это делалось для того, чтобы снизить уровень радиации в определенной зоне для последующего проведения ремонтных работ. Еще мы чистили отстойники для радиоактивной жидкости. Для этого приходилось спускаться в глубокие ёмкости, надев специальные защитные костюмы. Остатки радиоактивной жидкости мы вычерпывали ковшами и ведрами. Выполняли сварочные, ремонтные и монтажные работы в радиоактивной зоне. Допуск на работы составлял от 15 до 45 минут.
После санобработки и переодевания нас везли в город на автобусе, где мы сразу засыпали. У нас все-таки было достаточно времени, чтобы познакомиться с небольшим и уютным городком, утопающим в зелени деревьев.
В диалог с журналистом деликатно вмешивается, помогая и одновременно оберегая любимого супруга от лишнего напряжения от воспоминаний его непростой судьбы, М.И. Паимцева.
Мария Ивановна: – Потом был Красноярск-26. Это тоже сверхсекретный объект…
И долгое время Николай Павлович потом был ответственным носителем гостайны. Подписку о неразглашении давал. В годы перестройки они не рассекретили ни одно ЧП и ЧС. Но только тогда многие его родные и друзья узнали, через ЧТО он прошёл. А сами ликвидаторы, спаянные одной судьбой, страшным испытанием и личным негромким героизмом, дружили, встречались, помнили об ушедших из-за облучения товарищах.
Николай Павлович: - Конечно, мы знали, что наша работа очень опасна, но страха не испытывали, может быть, потому, что были молоды и понимали, что участвовали в важном для Родины деле. Мы были так воспитаны. В 2001 году я написал строки, в которых выразил наше общее мнение.
Нам было всем по восемнадцать,
Теперь гордимся сединой,
А если сбросить лет по двадцать,
Мы б повторили подвиг свой.
Ветеран рассказывает, удивляя памятью, спустя десятки лет: - Взрыв на первом ядерном производстве был очень мощным. Представляете! Плита весом в 160 тонн взлетела на 25 метров. Хватанул рентгенов я тогда изрядно. В 60-х годах стал инвалидом 2-й группы. А силы на долгие годы жизни дал Бог, творчество, семья. И спасительная природа родных мест, как доктор наказал! Военврач, подполковник Шевдяков (царствие ему небесное, вечный покой!) из второй поликлиники на Южном помог мне выжить. Он мне говорил: «Николай, твоё спасение только в природе. Ходи по лугам, увлекись рыбалкой, смотри на воду. И питайся продуктами со своего огорода».
А я тогда не мог и головой тряхнуть – такие дикие боли были. Но то ли внушение замечательного доктора, то ли самовнушение на основе доверия к его советам, я им и последовал.
Да, вот такая история. Когда здорового сельского парня, прошедшего медкомиссию, оторвав от желанной учёбы, в 19 лет направили работать на атомный объект, который и не всякому можно было доверить
И ещё далее - волнующее собеседников обеих сторон повествование – отдельными эпизодами, непоследовательный переход с одного эпизода личной биографии на другой, более психологически комфортный (как в итоге начинаешь понимать, прослушивая запись с диктофона).
А потом внезапно переходит на тему дружбы, более важную для него.
Николай Павлович: - Я много лет дружил с Барышевым Алексеем. Он очень хороший друг и человек. Мы вместе с ним на одном курсе на медиков учились.
Мария Иванова ободряюще улыбается супругу и энергично направляет беседу в логическое русло:
- Он сначала о себе хочет больше рассказать. Вот и скажи, почему медиком-то не стал?
- Меня забрали в армию во время учёбы. Служил я на Дальнем Востоке, был младшим сержантом в полковой школе лётно-технического состава. Мы изучали секретную радиоаппаратуру. От нас зависела безопасность полётов и обслуживание самолётов ИЛ-28. «Илюша», как их ласково мы называли, мог сбрасывать боеприпасы и днем и ночью.
А дальше случилось то, о чем я уже рассказал. А я очень хотел быть врачом. Директор медучилища хотел поговорить с военкомом, чтобы мне дали доучиться. Но потом началась заваруха на Кубе. Карибский кризис. Чуть третья мировая война не началась. И обороноспособность страны стали усиленно укреплять, в том числе призывая в армию крепких и надёжных парней.
- На этом Ваша медицинская стезя и завершилась. Сколько успели проучиться?
- Месяца четыре. Но с Алексеем наша дружба продолжилась до его ухода в иной мир. Он благодарный и благородный человек. Всю жизнь добро помнил. Я ведь у них на курсе старостой был. Нас послали на картошку. А борозды были длинные. И Алексею с его проблемой (он прихрамывал), было труднее других студентов. Я старшей по нашей группе сказал, что буду ему помогать вести борозду. А когда меня назначили старшим, то нашёл ему «блатную» работу - назначил рубщиком мяса. И – корзины считать. И он позже – врач от Бога, как его вспоминают пациенты, - с юмором называл себя при встречах «мясником».
А.М. Барышев однажды этим кодовым, секретным словом для иных, кроме них двоих с давним сокурсником, смутил Марию Ивановну. Она попутно вспоминает:
- Я однажды попала прямо с работы в гинекологию с кровотечением. А приёма ожидали и другие пациентки. Карт было много у врача в кабинете, а он выбрал мою сначала. Сижу, жду. Вдруг слышу голос доктора. Он выходит, вслух прочитал мою фамилию и спрашивает: «Так. Кто тут Паимцева? Заходите ко мне!». Вне очереди – так получилось. Спрашивает: «Вот Вы – Паимцева! А мужа, наверное, Николаем зовут?». «Да, а Вы откуда знаете?». Улыбнулся, мол, потом скажу. «А пока займемся Вами. Вы что-то сделали?» Отвечаю: «У нас четверо детей. И ничего я не делала. Не знаю, в чем причина!».
Алексей Михайлович успокоил: «Обследуем. Полечим». А потом снова – о Коле: «Вот придет муж к Вам на свидание, передайте ему от меня привет, скажете: от мясника». А сам загадочно улыбается. Странно: доктор, и вдруг – какой-то мясник! Мой пришел, я ему говорю, а сама за реакцией наблюдаю: «Тебе привет от мясника!». «А ты-то где его увидела?!». Смеху было. Так и познакомились и стали встречаться, общаться. Хорошие отзывчивые люди. Сын Денис у них с Ольгой Альбертовной тоже замечательный. Они к нам приезжали, дружили мы семьями.
- Так. Хорошо. А когда же вы встретились со своей второй половиной?
А ПОЗНАКОМИЛА ИХ … ДИЕТИЧЕСКАЯ СТОЛОВАЯ
Так и перешла наша беседа в позитивное и даже романтическое русло. Самое время в Год Семьи о личной истории на двоих расспрашивать.
- Алексей Михайлович Барышев тоже меня морально поддержал, - заключил Н.П. Паимцев. – Он сказал, что мой организм победил радиацию. А ведь мои товарищи-ликвидаторы некоторые так и не женились. Боялись, что дети родятся больными. А я и сам лет шесть на женщин даже не смотрел. Не до того было. А в 1966 году встретил Машу!
- Судя по тому, что Ваши сыновья – военные, Бог миловал потомков?
- Да, - эхом откликнулась супруга, - Бог миловал.
И вряд ли у тех, кто знает семью Паимцевых, возникнет сомнение, что их счастливый союз возник не без божьего провидения. И хорошо, когда в селе оживает храм. В Борисове есть церковь. Реконструкции она требует серьезной. Но, пока есть проблемы, только раз в месяц в неё приезжает священник. А её былая красота запечатлена на старых фотографиях. Среди друзей этой семьи есть и светские, и верующие люди. Например, Владимир Гурин, который немало отражает в фото-видео-документалистике православную тематику города и сел. Кстати, и у него издал свою книгу Николай Павлович. Добрым словом он вспомнил архимандрита Владимирского Евлогия. Тот помог издать книгу «Сказание о граде Муроме». А мне (интервьюеру) подарил книгу «Сын России» (издание третье, дополненное, за 2020 год).(
(Окончание в сл. выпуске)
Татьяна Душутина. Фото автора и из личного архива
Очерк автора о них (сокращённая версия) опубликована в "Муромском крае" 27 марта (стр.7 и 15). 1 апреля у Марии Ивановны - день рождения!
ПОЭТ-САМОРОДОК ИЗ ЧААДАЕВО ЖИВЁТ В БОРИСОВЕ. СО СВОЕЙ МУЗОЙ
Я – сын берёз, лугов, полей, равнин.
И нет дороже Родины на свете.
Душою я – поэт и гражданин!
И улыбаюсь я, когда смеются дети…
21 февраля 2024 года вместе с председателем Совета ветеранов Муромского района В.И. Осипенко мы побывали в гостях у супругов Паимцевых в селе Борисово. У людей, в районе и городе очень известных и талантливых, открытых и доброжелательных. За тем и приехали, чтобы снова услышать живой рассказ о главных эпизодах из истории этой уникальной семьи. В ней, по их словам, числится на сегодня 31 человек(!). На всех хватает ласки, тепла и заботы в этом доме, в котором они живут с 1968 года. А ещё и оставшиеся без хозяев соседние собачки к доброму дому прибились.
Всё здесь дышит национальным русским духом с его гостеприимными традициями - от русской печки и нескольких старинных диванов и кроватей на кухне и в комнатах до многочисленных фотографий нескольких поколений на стенах. А из дома – потрясающий вид на красивую природу. Радует глаз созерцание зимнего пейзажа с большим обзором белоснежья. И заливные луга за окном, и ветки рябины, на которые прилетает множество птичек разных мастей. И, наверное, в любое время года здесь - необыкновенная красота, которая вдохновляла поэта-самородка Н.П. Паимцева посвятить немало своих стихов родной природе, теме любви и вечных истин.
Символично, что в 2024 году, объявленным Президентом РФ, кстати, годом Семьи, в доме супругов Паимцевых, где часто их навещают дети, внуки и правнуки, они будут в центре внимания ещё по одному важному поводу - в связи с 95-летием Муромского района.
А хозяин дома носит особое звание - «Почётный гражданин Муромского района» с 2016 года. И есть за что. Его книги пронизаны любовью к стране и народу. И пропитаны болью, если рушатся вековые устои Руси. А названия какие: звучные, знаковые, самобытные. «Сказание о граде Муроме», «Унженский крест», «Сретенский крест», «Поэма о Муромских святых Петре и Февронии», «Сказание о святом князе Константине – крестителе града Мурома и Муромского края». Несколько дополненных изданий книги «Сын России». Его книги есть в библиотеках, стихи читают на поэтических встречах. Они - о вечном и повседневном, они - о православной России. Их строки глубоки и просты одновременно. Актуальная тематика и в наши дни.
О семье Паимцевых и ранее немало писали. Они – желанные гости и в районном литературном объединении. О Николае Павловиче в архиве администрации Муромского района – большое досье. Со сканами Почетных грамот, трудовой книжки. Со временем это станет музейным достоянием. Много медалей. Их вручали и за личный подвиг, и за крепость семейных уз, и за материнский. Но из своих личных Николай Павлович особо отметил медаль Русской православной церкви преподобного Сергия Радонежского 2-й степени. Примечательно, что медаль вручил Митрополит всея Руси Алексий II, когда приезжал в Муром благословить возрождение Спасо-Преображенского мужского монастыря. Его памяти тоже посвящены строки местного стихотворца. Поэтика его во многом - о святынях родного края, о природе, о людях. Он – патриот истинный и искренний.
Биография супругов столь насыщена разными событиями, что и пером не описать. Но я попробую напомнить о некоторых важных моментах их жизни.
- Расскажите, пожалуйста, Николай Павлович, где вы родились?
- Родился я в селе Чаадаево 10 апреля 1940 года. Матушка говорила, что часа в три ночи, под самое утро, - вспоминает глава семьи. - И был я у родителей уже шестым, последним ребёнком в семье.
Отец мой Павел Николаевич Паимцев был красноармейцем-добровольцем. Мужик крепкий. Кстати, мой младший сын Александр похож на него, тоже высокий, худощавый и сильный. Три моих сына выбрали военную профессию. Первых двух, Павла и Ивана, мы назвали в честь дедов с обеих сторон. Отец в первую Гражданскую войну воевал на Украине против батьки Махно и переболел сыпным и брюшным тифом, но выжил.
- А как ваши родители познакомились?
- С матерью моей Королёвой Анастасией Андреевной он познакомился на фабрике им. Войкова. Он был «погонялой» – так называли тогда помощника мастера, то есть того, кто непосредственно контролировал работу ткачих, следил за трудовой дисциплиной. Они с матерью венчались в Чаадаевском Храме Рождества Пресвятой Богородицы в 1918 году, который закрыли в год моего рождения в 40-м. (Храм в Чаадаеве в настоящее время снова действующий – ред.). Интересная у них была судьба.
Когда в Чаадаеве в 26-м году шло раскулачивание, ему сказали: «Ты заслуженный человек, занимай любой дом!». У самого-то домик был маленьким, тесным. А отец ответил: «Я лучше землянку вырою – и буду в ней жить. А чужого мне не надо!».
В Великую Отечественную он пошёл добровольцем на фронт. В одном из боёв был сильно ранен. Трое суток лежал на поле боя с убитыми. Когда стали собирать трупы воинов, услышали стон моего отца. Его подобрали и отправили в госпиталь. После выписки вернулся в родные края и стал заведующим фермой, был председателем избирательной комиссии. Его уважали. Людей он жалел. Был очень совестливым.
- Николай Павлович, а в кого у вас тяга к поэзии?
- Первый стих я написал в 12 лет. А любовь к поэзии мне привил директор Чаадаевской школы, учитель по русскому языку и литературе – Иосиф Павлович Плащинский.
Библиографическая справка. Язэп Пуща – это известный белорусский поэт, критик, переводчик. Один из организаторов литературных объединений «Маладняк» и «Узвышша». Одна из крупнейших фигур литературного движения в Белорусской ССР довоенной поры. В 1937-1958 годах работал учителем и директором школ Горьковской и Владимирской областей.
Н.П. Паимцев продолжает рассказ: - Я после восьми классов поступил в ремесленное училище №10 при заводе им. Дзержинского. Окончил его в 1959 году и добровольцем поехал для участия в работах по ликвидации последствий аварии в ПО «Маяк» в городе Челябинск-40 на сверхсекретный объект (ныне - г. Озёрск).
Вместе со мной поехали еще несколько выпускников этого ремесленного училища: Владимир Зыбин, Геннадий Круглов, Владимир Крутяков, Валентин Коротков, Олег Сизов, Валентин Захаров, Борис Борисов, Геннадий Рыков, Владимир Иванов и другие.
Все мы – дети войны. Многие из нас росли без отцов. Пережили и холод, и голод. Путёвку в жизнь нам, «маяковцам», дало ремесленное училище. Там мы получили не только нужную профессию, но и воспитание. Мастера этого училища были участниками Великой Отечественной войны. Свой богатый жизненный опыт, доброту и любовь они вселяли в наши молодые души, воспитывая в нас целеустремлённость, волю к победе и любовь к Родине. Это были Орехов Сергей Семёнович и Маслаков Владимир Иванович. Они любили нас, как своих детей. И мы всю жизнь вспоминаем их добрым словом.
- Трудно поверить, как же в итоге фантастически круто и счастливо сложилась ваша судьба! Вы ещё и в армии не успели послужить, а уже в 1959-60гг стали участником ликвидации последствий аварии 1957 года на производственном объединении «Маяк».
Николай Павлович: - Там произошёл сброс радиоактивных отходов. Я возглавил молодёжную бригаду ликвидаторов на производственном объединении «Маяк». Вспоминаю первый день работы – 29 марта 1959 года. В семь часов утра мы выехали на автобусе и к восьми уже прибыли к месту работы. По спецпропускам прошли через проходную завода. В санпропускнике надели белую одежду. Даже рот был закрыт белым лепестком. Здесь же дали нам специальные кассеты и дозиметрические карандаши. В каждый цех выдавался отдельный пропуск, настолько все было засекречено. Вместе с нами находился дозиметрист, который, замерив уровень радиации, сказал, что на выполнение работы дается всего 18 секунд. Мы должны были взять тяжелую свинцовую плиту и бегом бежать с ней к месту, где была высокая радиация, уложить эту плиту. Это делалось для того, чтобы снизить уровень радиации в определенной зоне для последующего проведения ремонтных работ. Еще мы чистили отстойники для радиоактивной жидкости. Для этого приходилось спускаться в глубокие ёмкости, надев специальные защитные костюмы. Остатки радиоактивной жидкости мы вычерпывали ковшами и ведрами. Выполняли сварочные, ремонтные и монтажные работы в радиоактивной зоне. Допуск на работы составлял от 15 до 45 минут.
После санобработки и переодевания нас везли в город на автобусе, где мы сразу засыпали. У нас все-таки было достаточно времени, чтобы познакомиться с небольшим и уютным городком, утопающим в зелени деревьев.
В диалог с журналистом деликатно вмешивается, помогая и одновременно оберегая любимого супруга от лишнего напряжения от воспоминаний его непростой судьбы, М.И. Паимцева.
Мария Ивановна: – Потом был Красноярск-26. Это тоже сверхсекретный объект…
И долгое время Николай Павлович потом был ответственным носителем гостайны. Подписку о неразглашении давал. В годы перестройки они не рассекретили ни одно ЧП и ЧС. Но только тогда многие его родные и друзья узнали, через ЧТО он прошёл. А сами ликвидаторы, спаянные одной судьбой, страшным испытанием и личным негромким героизмом, дружили, встречались, помнили об ушедших из-за облучения товарищах.
Николай Павлович: - Конечно, мы знали, что наша работа очень опасна, но страха не испытывали, может быть, потому, что были молоды и понимали, что участвовали в важном для Родины деле. Мы были так воспитаны. В 2001 году я написал строки, в которых выразил наше общее мнение.
Нам было всем по восемнадцать,
Теперь гордимся сединой,
А если сбросить лет по двадцать,
Мы б повторили подвиг свой.
Ветеран рассказывает, удивляя памятью, спустя десятки лет: - Взрыв на первом ядерном производстве был очень мощным. Представляете! Плита весом в 160 тонн взлетела на 25 метров. Хватанул рентгенов я тогда изрядно. В 60-х годах стал инвалидом 2-й группы. А силы на долгие годы жизни дал Бог, творчество, семья. И спасительная природа родных мест, как доктор наказал! Военврач, подполковник Шевдяков (царствие ему небесное, вечный покой!) из второй поликлиники на Южном помог мне выжить. Он мне говорил: «Николай, твоё спасение только в природе. Ходи по лугам, увлекись рыбалкой, смотри на воду. И питайся продуктами со своего огорода».
А я тогда не мог и головой тряхнуть – такие дикие боли были. Но то ли внушение замечательного доктора, то ли самовнушение на основе доверия к его советам, я им и последовал.
Да, вот такая история. Когда здорового сельского парня, прошедшего медкомиссию, оторвав от желанной учёбы, в 19 лет направили работать на атомный объект, который и не всякому можно было доверить
И ещё далее - волнующее собеседников обеих сторон повествование – отдельными эпизодами, непоследовательный переход с одного эпизода личной биографии на другой, более психологически комфортный (как в итоге начинаешь понимать, прослушивая запись с диктофона).
А потом внезапно переходит на тему дружбы, более важную для него.
Николай Павлович: - Я много лет дружил с Барышевым Алексеем. Он очень хороший друг и человек. Мы вместе с ним на одном курсе на медиков учились.
Мария Иванова ободряюще улыбается супругу и энергично направляет беседу в логическое русло:
- Он сначала о себе хочет больше рассказать. Вот и скажи, почему медиком-то не стал?
- Меня забрали в армию во время учёбы. Служил я на Дальнем Востоке, был младшим сержантом в полковой школе лётно-технического состава. Мы изучали секретную радиоаппаратуру. От нас зависела безопасность полётов и обслуживание самолётов ИЛ-28. «Илюша», как их ласково мы называли, мог сбрасывать боеприпасы и днем и ночью.
А дальше случилось то, о чем я уже рассказал. А я очень хотел быть врачом. Директор медучилища хотел поговорить с военкомом, чтобы мне дали доучиться. Но потом началась заваруха на Кубе. Карибский кризис. Чуть третья мировая война не началась. И обороноспособность страны стали усиленно укреплять, в том числе призывая в армию крепких и надёжных парней.
- На этом Ваша медицинская стезя и завершилась. Сколько успели проучиться?
- Месяца четыре. Но с Алексеем наша дружба продолжилась до его ухода в иной мир. Он благодарный и благородный человек. Всю жизнь добро помнил. Я ведь у них на курсе старостой был. Нас послали на картошку. А борозды были длинные. И Алексею с его проблемой (он прихрамывал), было труднее других студентов. Я старшей по нашей группе сказал, что буду ему помогать вести борозду. А когда меня назначили старшим, то нашёл ему «блатную» работу - назначил рубщиком мяса. И – корзины считать. И он позже – врач от Бога, как его вспоминают пациенты, - с юмором называл себя при встречах «мясником».
А.М. Барышев однажды этим кодовым, секретным словом для иных, кроме них двоих с давним сокурсником, смутил Марию Ивановну. Она попутно вспоминает:
- Я однажды попала прямо с работы в гинекологию с кровотечением. А приёма ожидали и другие пациентки. Карт было много у врача в кабинете, а он выбрал мою сначала. Сижу, жду. Вдруг слышу голос доктора. Он выходит, вслух прочитал мою фамилию и спрашивает: «Так. Кто тут Паимцева? Заходите ко мне!». Вне очереди – так получилось. Спрашивает: «Вот Вы – Паимцева! А мужа, наверное, Николаем зовут?». «Да, а Вы откуда знаете?». Улыбнулся, мол, потом скажу. «А пока займемся Вами. Вы что-то сделали?» Отвечаю: «У нас четверо детей. И ничего я не делала. Не знаю, в чем причина!».
Алексей Михайлович успокоил: «Обследуем. Полечим». А потом снова – о Коле: «Вот придет муж к Вам на свидание, передайте ему от меня привет, скажете: от мясника». А сам загадочно улыбается. Странно: доктор, и вдруг – какой-то мясник! Мой пришел, я ему говорю, а сама за реакцией наблюдаю: «Тебе привет от мясника!». «А ты-то где его увидела?!». Смеху было. Так и познакомились и стали встречаться, общаться. Хорошие отзывчивые люди. Сын Денис у них с Ольгой Альбертовной тоже замечательный. Они к нам приезжали, дружили мы семьями.
- Так. Хорошо. А когда же вы встретились со своей второй половиной?
А ПОЗНАКОМИЛА ИХ … ДИЕТИЧЕСКАЯ СТОЛОВАЯ
Так и перешла наша беседа в позитивное и даже романтическое русло. Самое время в Год Семьи о личной истории на двоих расспрашивать.
- Алексей Михайлович Барышев тоже меня морально поддержал, - заключил Н.П. Паимцев. – Он сказал, что мой организм победил радиацию. А ведь мои товарищи-ликвидаторы некоторые так и не женились. Боялись, что дети родятся больными. А я и сам лет шесть на женщин даже не смотрел. Не до того было. А в 1966 году встретил Машу!
- Судя по тому, что Ваши сыновья – военные, Бог миловал потомков?
- Да, - эхом откликнулась супруга, - Бог миловал.
И вряд ли у тех, кто знает семью Паимцевых, возникнет сомнение, что их счастливый союз возник не без божьего провидения. И хорошо, когда в селе оживает храм. В Борисове есть церковь. Реконструкции она требует серьезной. Но, пока есть проблемы, только раз в месяц в неё приезжает священник. А её былая красота запечатлена на старых фотографиях. Среди друзей этой семьи есть и светские, и верующие люди. Например, Владимир Гурин, который немало отражает в фото-видео-документалистике православную тематику города и сел. Кстати, и у него издал свою книгу Николай Павлович. Добрым словом он вспомнил архимандрита Владимирского Евлогия. Тот помог издать книгу «Сказание о граде Муроме». А мне (интервьюеру) подарил книгу «Сын России» (издание третье, дополненное, за 2020 год).(
(Окончание в сл. выпуске)
Татьяна Душутина. Фото автора и из личного архива
110444
Поделитесь новостями с жителями города
Полезные ресурсы
Разработка -
Оставить сообщение: